Вчера будет война - Страница 65

Очередную цель засекли перед самым рассветом – еще за линией фронта. Скорость «Юнкерса» – триста шестьдесят километров в час, сто метров в секунду, двадцать минут до Москвы. Дежурный истребитель (ночью держать строй было невозможно, только дополнительный риск столкновения) 16-го ИАПа, взревев мотором, заложил вираж и пошел на перехват. Голос оператора наведения в шлемофоне успокаивал. Капитан оглядывал светлеющий небосвод, но немец, судя по цифрам в наушниках, был еще далеко.

Капитан был лих и бесстрашен, к лести и зависти (неизбежным в его жизненной ситуации) относился спокойно. Правда, с весны ходил какой-то смурной, от чего с головой уходил в службу – сначала просто в полеты, потом – в бои. Как он выжил – знал только его ведомый.

Ему повезло – вывели точно, на фоне едва посветлевшего неба проявилась черная черточка. С набором высоты, на полном газу «МиГ» развернулся – и меньше чем через минуту зашел на едва различимый силуэт снизу, сам невидимый на фоне земли.

Первую атаку «Юнкерс» прозевал. Пулеметные трассы вонзились в брюхо, бомбардировщик дернулся, но продолжал лететь. Звеня мотором, «МиГ» проскочил вверх, заходя в следующую атаку.

Стрелок в верхней башне немца увидел мелькнувшую тень, вспышки пламени на патрубках и, рывком довернув спарку «МГ», нажал на гашетки. Трассы прошли мимо, лишь указав местоположение бомбардировщика. Капитан довернул самолет и снова открыл огонь. От крыла «Юнкерса» полетели ошметки, правый мотор пыхнул огнем. Стрелок бомбардировщика довернул турель на сверкающие огоньки пулеметов и прошил истребитель двойной трассой. «МиГ» дернулся, капитан повис на ремнях, мертвеющие пальцы выпустили ручку, и лишенный воли истребитель устремился к земле. Горящий «Юнкерс» врезался в лес пятью километрами западнее.

Телефон на столе зазвонил. Сидящий за столом человек с летными петлицами убрал от лица руки и несколько секунд смотрел на него, как на готовую взорваться бомбу. Потер ладонями черное от бессонницы лицо, взял трубку.

– Слушаю!

– Командир 16-го ИАПа Пруцков? С вами будет говорить товарищ Сталин, – в трубке что-то щелкнуло, на самой границе слышимости возник прерывистый вой. Мучительно хотелось достать пистолет, пулю в сердце – и далее покой. Но это было бы трусостью, и комполка запретил себе думать об этом. Будь что будет.

– Товарищ Пруцков. С вами говорит Сталин.

– Здравия желаю, товарищ…

– Не надо. Расскажите, как это произошло.

Пруцков вздохнул.

– Групповые полеты ночью невозможны, товарищ Верховный Главнокомандующий. Поэтому свидетелей, наблюдавших бой с близкого расстояния, не осталось. Капитан Сталин находился на боевом дежурстве. Был направлен на перехват идущего к Москве бомбардировщика. По сообщению наземных наблюдателей, и наш истребитель, и бомбардировщик, предположительно, «Юнкерс-88», упали почти одновременно. Я отдал приказ найти место падения самолета Василия.

– Отставить. Вы – летчики, ваше дело – летать. На земле есть кому заняться поисками, – голос в трубке замолк, майор ждал. Наконец, слегка изменившимся тоном собеседник спросил:

– Федор Михайлович, – по имени-отчеству собеседников Сталин называл редко, майор этого не знал, но почувствовать особость момента было нетрудно, – скажите мне просто, как мужчина мужчине – какой он был? Василий?

– Он был хороший летчик. И… ничего не боялся, товарищ Сталин. Никого и ничего. Своих берег как мог. А вот себя… И мы его…

– Спасибо, Федор Михайлович. Я понимаю, вы стараетесь говорить о погибшем товарище только с лучшей стороны. Но… я звоню вам сейчас не только как отец. Есть еще несколько вещей, которые мне знать просто необходимо. По ряду причин. Скажите… Если бы Василий остался жив и… вырос по службе, мог бы он… начать куролесить? Я не приказываю, я прошу – отвечайте честно.

– Он был летчик, товарищ Сталин. Если вы о выпивке – этим многие грешат. Особенно теперь. Нервы у людей не железные.

– Значит, выпивал. Чудил?

– Бывало. Как и любой летчик, товарищ Сталин, – майора прорвало. – Мы все люди. И он тоже был человеком. Отличным человеком и отличным летчиком. И мы, товарищ Сталин, за него отомстим.

– Мстить – не надо. Специально мстить. Просто выполняйте свой долг, майор. Сбивайте их и постарайтесь оставаться живыми сами, чтобы сбивать их дальше. Это и будет самая лучшая месть. Спасибо, товарищ майор. Удачи в бою – вам и вашим летчикам.

* * *

Основной задачей засады является – нанесение противнику максимального поражения в течение первых секунд боя, прежде чем он сумеет оказать организованное огневое противодействие. Необходимо лишить противника возможности выйти из зоны поражения, перегруппироваться и провести контрзасадный маневр.
Учебник САС Великобритании. Лондон, 1972

Андрей возненавидел дороги. Одно дело, когда длинная лента, пусть даже разбитая гусеницами и колесами до полного изумления, ложится под колеса километр за километром, и совсем другое – когда приходится перемахивать через ладно пятьдесят, а то и все триста метров открытого пространства, ежесекундно опасаясь услышать лающее «Хальт!» от ненароком подвернувшегося патруля. Однако ж другого выхода не было. Выждав пару минут и не заметив ни пятнышка «фельдграу», они с Давидом перемахнули через просеку со змеящимися колеями и вломились на опушку очередной рощицы. Звенели последние комары, стрекотала сорока.

– Гляди! – Давид указывал на двухметровую треногу из молодых березок, с вершины которой к двум точно таким же эрзац-столбам тянулся провод немецкого полевого телефона, – режем?